Стихи наивной женщины

О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
М.Цветаева

Мне грустно от того,
что радостно тебе.
М.Лермонтов

* * *

На холодной заре
Босиком по траве,
Обжигая ступни,
Я пойду по росе,
По печальной слезе
На свиданье к тебе,
Мое солнце.
И жалея меня,
Ты согреешь траву
По которой босой
Я к тебе все иду
(Но никак не дойду),
И исчезнет роса,
Что недавно была
Моею слезою.

* * *

Мне от тебя ничего не надо:
Ни нежных слов, ни ласковых речей,
Ни доброго доверчивого взгляда,
Который всех на свете горячей
И смог так разбудить желанье
Открыть в себе саму себя.
Но есть та некая запретная черта,
Переступить ее не смею я.
И чтобы навсегда — и от себя и от тебя
Насильно запереть границу,
Взяла на помощь я молитву.
Я повторяю день и ночь молитву,
Что у Цветаевой нашла,
Как ключ молитва подошла
К тому замку, что запирал границу
Навеки, навсегда.

* * * 

Я не буду ломиться в закрытые двери,
Я не буду стучать в закрытые двери,
Я не буду стоять у закрытых дверей,
Я просто уйду от закрытых дверей.
На горе я построю свой дом и открою все двери
Заходите в мой дом в открытые двери
Опасаться не надо открытых дверей
Ты просто постой у открытых дверей
И подумай.
Ведь стучаться не надо в открытые двери
Ты просто пройди в открытые двери,
Ты долго не стой у открытых дверей
Тебя будут ждать у открытых дверей.

* * *

Привет тебе, светило ночи!
Как притягательна твоя краса,
Как солнце, ты не слепишь очи.
И без тебя тоскливо мне бывает,
Когда вдруг тучи черной пеленой
Обзор небесный закрывают.
Но мы с тобою связаны
Одною мыслью,
И ты всегда найдешь оконце
В темной шторе,
Чтобы оттуда, с высоты небесной,
Привет мне передать
И лик свой показать
И я уж взгляд не смею оторвать
От черной ночи.

* * *

Вот сорван лист календаря —
И будто все ушло в песок,
И череда бегущих дней
Исчезла, смятая в комок,
Пустой бумаги шорох
Увеличил ворох
Скопившегося мусора в ведре

* * *

У женщины должно быть УМНОЕ СЕРДЦЕ!

* * *

Намного легче тем, кто вместе с временем
Летит вперед без остановки,
Не сходит с рельс бегущего курьера,
Но я смогла сойти, вернее спрыгнуть
И на лету смогла я удержаться
Теперь имею собственную лодку,
Несущую меня по жизни.
Но ужас в том, что я кружусь в водовороте,
А весел в лодку положить забыла,
Не говоря, конечно, о моторе

* * *

Теперь не знаю, как отплыть от места рокового
Придется парус шить из собственной одежды
И ветра ждать, а может бурю,
Чтоб оживила парус мой надежды
«Но кто поможет мне?» — я вопрошаю
и продолжаю медленно кружиться в одиночку.

* * *

Любовь ко мне пришла, поверь,
Как гость нежданный
И перепутав с ходу дверь
Никем незванная,
Осталась у меня, лишь чаю попросив.
А посидев в тепле немного,
Решила погостить,
Посетовав на осень за порогом,
На лужи под окном
И мокрые дожди.
Так и живет, и до сих пор
Пытается найти предлог, чтобы остаться.
И трудно так руке подняться
Насильно выгнать за порог —
У гостьи оказался чудный дар:
Вокруг нее вдруг ожил мертвый дом.
И не она, а я
Плачу ей скромный гонорар.

* * *

Облака на простынке неба,
Согретые розовым светом,
Что тела на ложе белом —
Торжествующей жизни миг на картинке,
Что рисует вечность мелом.

* * *

Я такая совсем другая
И не та, что была вчерашнею,
Может быть по дороге домой
Повстречала любовь настоящую.
Поманила ее рукою
И улыбкою позвала
И на том перекрестке заснеженном
Свою душу ей отдала.
Поменялись телами души
И в меня вошла чужая,
Чувствую — очень нужная
Очень нежная такая.
Мое сердце забилось теплее
Все тревоги вокруг отметая
И тоска мукой перемелется,
И любовь пройдет неземная.
Знаю я — та душа мне поможет,
Оградит от серой скуки
И навеки избавит меня
От душевной сердечной муки.

* * *

Я душу в клетку посадила,
А клетку заперла на ключ,
И ключ в тайник я положила,
Но место тайника забыла.

* * *

Чтоб в черном хлебе был изюм?
Позвольте, это смело!
Вот сдобой пышущий батон —
Совсем другое дело.
Какие белые бока!
Румянец на щеках кричит,
Изюм, как бусинок игра
Так и к себе манит.
И тут все ясно, но когда
Из отрубей! Чернее ночи!
Украсит сам себя батон
Той горсточкой изюма
И желает очень
Сравниться с булочкой игривой —
Все зря, его старанья оценит разве лишь знаток. Да диетолог мнимый.

* * *

Смотрится унылым серое на сером,
Душит криком ярости черное на синем,
Убивает кровью красное на белом
И черта пугает, отмеченная мелом,
Жаром обжигает желтое на желтом
Незаметным кажется дождь на теле потном
И тоскливым видится путник одинокий, -—
Ветер сиротливо выстелил дороги.
Совершенством выглядит белое на черном
Жизнью пробивается зелень в черноземе,
Запахи черемухи вызревают в белом,
Краскою сиреневой — по цветам сирени.