Энергетика между политикой и экономикой

Все большей популярностью во всем мире пользуются альтернативные источники получения электрической энергии. Ветряки и солнечные батареи помогают решить многие проблемы энергоснабжения удаленных объектов и загородных домов и получить независимость от местных энергоснабжающих организаций. В настоящее время солнечные и ветряные электростанции можно свободно купить исходя из потребностей в электричестве и материальных возможностей.

— Итак, начнем с главного: что вы думаете о будущем энергетики?

Михаил Субботин:

— О будущем можно думать и говорить как в долгосрочном плане — какие сдвиги произойдут за пределами ближайших поколений, так и среднесрочном — какая энергетическая жизнь ожидает наших детей, внуков? Человечество перешло от дров к углю, а от него к преимущественному использованию углеводородов совсем не потому, что уголь кончился или леса повывели. Поэтому изменения, которые нас ждут в энергопотреблении в ближайшие десятилетия, не связаны напрямую с возможным исчерпанием энергетических полезных ископаемых.

Мировой спрос на нефть с 1980 года вырос на 38%, а доказанные запасы нефти — на 85%, т.е. запасы растут быстрее спроса. Недавно пришло сообщение, что, по оценкам американской геологической службы (US Geological Survey), на шельфе Кубы в Мексиканском заливе, может быть до девяти миллиардов баррелей нефти и 21 триллион кубометров природного газа, а ведь сейчас Куба производит только 60 тысяч баррелей нефти в день. Таков потенциал роста углеводородной энергетики только в одной точке на планете.

— И все-таки человечество регулярно сталкивается с энергетическими кризисами…

В принципе, можно говорить о своеобразных энергетических циклах, в ходе которых регулярно происходят изменения в спросе и предложении: то возникают периоды, когда цена на энергоресурсы снижается по сравнению с ценами на продукцию других отраслей, то цена на энергоресурсы начинает расти, а энергоресурсы оказываются в дефиците. Соответственно, то торжествует «рынок продавца» и энергодобывающие страны оказываются в положении временных победителей, то — «рынок покупателя» и реванш берут потребители энергоресурсов.

На «рынке продавца» цены на его продукцию растут, а страны-экспортеры нефти и газа начинают вести себя точь-в-точь, как продавщицы в советских магазинах: вас тут много, а я одна. Начинается выкручивание рук не только покупателям топлива, но и производящим его инвесторам (мол, слишком много зарабатывают). А потом наступает неизбежная, хотя и растянутая во времени расплата: по мере того, как цены на энергоресурсы растут, включаются адаптационные механизы в экономике: люди начинают вздорожавшую энергию экономить, во многих странах наращивают добычу производства энергоресурсов, в мире растет число мест добычи, а рост цен делает рентабельными альтернативные или т.н. нетрадиционные источники энергии (ветряную, солнечную, геотермальную, биотопливо и др.).

В результате растет предложение, падает спрос, и на какой-то точке словно происходит короткое замыкание: обнаруживается, что мир изменился, после чего цены на энергоресурсы и их значимость резко снижаются. Вот 2008 год показал, как это бывает: словно в сказке про двенадцать месяцев, цены на нефть достигли своего пика 11 июля, когда баррель марки WTI подорожал до $147,27, а потом началось их стремительное, троекратное падение.

— Насколько велики шансы чистых источников энергии? Добыча так называемых невозобновимых угля, нефти и газа влияет на строение недр, на выбросы в атмосферу, на миграцию пернатых, на ландшафт и т.п.

— Россия — один из лидеров по сжиганию попутного газа в мире. Только Нигерия конкурирует с нами по этому печальному показателю. В нашей стране впустую сжигается в год примерно столько попутного газа, сколько нужно для удовлетворения нужд населения в тепле. Так это же огромный дополнительный ресурс для производства того же газа! Т.е. в принципе можно сделать так, чтобы было и меньше вредного воздействия на природу, и продлить углеводородный век. Но это требует осмысленной и последовательной энергетической политики, которая не должна ограничиваться только штрафами…

Ученые говорят о релаксации нефтяных месторождений, т.е. будучи оставлены на какое-то время в покое, они вновь заполняются нефтью, которая откуда-то добралась одной ей известными «тропами»… Получается, что даже невозобновимые источники до известной степени являются возобновимыми.

Биологи, экологи спорят относительно вреда традиционной энергетики. Тут очень разные взгляды. Еще Райкин говорил, что каждый человек норовит вдохнуть кислород, а выдохнуть всякую гадость. Радиация в малых дозах — источник роста. Одни и те же явления могут оказывать как развивающее, так и губительное влияние на природу и человека. Кстати, не преувеличивает ли человек свои возможности по воздействию на природу? Насколько сдвиги, которые в ней происходят, зависят от его деятельности? Не уподобляются ли люди тому петуху, который был убежден, что рассвет наступает именно потому, что он прокукарекал?

Если какой-то ресурс становится дефицитным, то цена на него начинает расти. Экономика, как градусник, начинает сигнализировать: в этом месте что-то неблагополучно. Если в стране есть эффективные рыночные институты, то они позволяют загодя определить возникновение проблемы, и не доводить естественные и для человека, и для экономики кризисы до страшной катастрофы. Только двоечник стучит по градуснику, стараясь «подогнать» нужную температуру.

Мир меняется и именно поэтому нужно помнить, что нет плохой погоды, а есть плохая одежда… По мере того, как возникают социальные, экономические, политические проблемы, демократические институты, рыночная экономика вовремя подают сигналы SOS. И тогда у мира в целом, и у каждой страны появляется возможность воздействовать на происходящие процессы и решать их в упреждающем режиме.

— Сможем ли мы перейти на альтернативные экологически чистые источники энергии — ветряки, солнечные батареи и так далее, когда нефть и газ закончатся?

— Альтернативным источникам еще долго предстоит выдерживать острую конкурентную борьбу с традиционными — нефтью и газом, технологии добычи и переработки которых не стоят на месте. В частности, наверняка будет расти коэффициент извлечения нефти: сейчас в среднем по миру он составляет 35%, а его рост на 5% прирастит мировые запасы примерно на еще одну нефтяную Саудовскую Аравию. И это — не предел! Еще в 1985 году Министерство нефтяной промышленности и энергетики Норвегии запустило 5-летнюю программу НИОКР в сфере повышения извлечения нефти. Сегодня эта северная страна демонстрирует очень высокие коэффициенты извлечения нефти (до 70%) и планируют еще повысить КИН за счет научных исследований.

Кроме того, грядет время Арктики, месторождений на больших глубинах Мирового океана, сверхтяжелой нефти. Научно-технические достижения упростят и удешевят добычу и переработку углеводородов из разных источников. Да и перспективы нетрадиционных источников нефти хорошие: например, за один только 2007 год оценка доказанных запасов нефтеносных песков в канадской провинции Альберта удвоилась, составив 21 млрд. баррелей. Эти нефтеносные пески могут дать миру нефти в несколько раз больше, чем обычные нефтяные месторождения. Так что все упирается в цены и технологии.

Хочу напомнить, что технология производства сжиженного топлива из угля, которым исключительно богаты многие страны, известна еще со времен 1-ой мировой войны, но она и сегодня остается достаточно дорогой и сложной. И тем не менее, необходимость – мать изобретения! Поэтому чем выше будут цены на углеводороды, тем больше возможностей для рентабельного развития альтернативных источников энергии. Кстати, в России запасов энергии из торфа больше, чем из нефти и газа вместе взятых.

Впрочем, не все зависит и от уровня нефтяных цен. В этом смысле газовые войны между Украиной и Россией внесли несомненный вклад в развитие прогрессивных технологий: европейцы осознали, что пусть и подороже, но нужно иметь альтернативные газу и нефти источники энергии. Европа и раньше придавала большое значение энергосберегающим технологиям и развитию ветряков или солнечных батарей, но после холодной зимы 2008-09 г.г. она сейчас радикально пересматривает и эти свои революционные планы. Таким образом, в погоне за сиюминутными доходами экспортеры углеводородов сами работают на своих «альтернативных конкурентов», приближая их приход…

— Кто в ответе за энергетическую безопасность человечества?

Когда два года назад в Москве была большая восьмерка, одной из тем, выдвинутых Россией, была проблема энергетической безопасности. Сначала термин «энергобезопасность» появился просто для обозначения баланса спроса и предложения на топливном рынке. Однако вскоре обсуждение проблем устойчивого энергоснабжения все больше стало смещаться в сторону безопасности. И речь пошла отнюдь не о борьбе с террористами на транспортных путях или техногенных катастрофах. Казалось бы, да разве в термине дело?! В конце концов, назови хоть горшком… Ан нет.

И на смену экономистам и юристам, которые были готовы обсуждать проблемы надежности энергоснабжения, формирования благоприятного инвестиционного климата и т.п. пришли специалисты по безопасности, которые заговорили о картелях, об использовании энергетического оружия и эмбарго на поставки. И в условиях «рынка продавца» они начали свой крестовый поход на интересы покупателя. С другого берега им отвечали желанием создать «энергетическое НАТО» и начать бороться с ресурсным эгоизмом стран-экспортеров энергетического сырья. Так, коммерция уступила место политической драчке.

Нужно еще иметь в виду, что в последние годы все больше внимания уделяется местной энергетике, энергетике «шаговой доступности». Перед той «большой восьмеркой» была т.н. «гражданская восьмерка», на которую съехались представители общественных организаций, и там прозвучало было мнение о том, что грядет война между странами за энергоресурсы. Эту позицию вполне обоснованно подняли на смех: мол, быстро развивается региональная энергетика: солнечная, приливная, ветряки... И кто-то вполне серьезно считает, что человечеству предстоит война за ветряные мельницы?!

— Специалисты проблему видят, а кто ее должен решать? И каким образом?

Решать возникающие энергетические проблемы можно и нужно, повышая конкурентоспособность собственных производителей путем создания благоприятного инвестиционного климата, включающего разумный налоговый режим, уважение прав собственности, стабильность контрактов, справедливый суд и т.п. при очень аккуратном выстраивании политических отношений с их зарубежными партнерами и контрагентами.

На протяжении нескольких лет, пока росли спрос и газовые цены, Россия демонстрировала Европе свою незаменимость, пренебрежение европейскими антимонопольными требованиями, отказалась от ратификации Энергетической Хартии, говорила о своем праве назначать едва ли не любую цену на свой товар, а на таком сегментированном рынке, как газовый, какой-то единой рыночной цены нет и потому нужно уметь договариваться…

Наша страна то объявляла себя энергетической супердержавой, то активно участвовала в международных спорах за ресурсы Арктики. И только снискала репутацию энергетического забияки. А ведь были еще политические игры с пресловутым «газовым ОПЕК» и возможным вступлением России в ОПЕК. Президент Дмитрий Медведев даже заговорил о том, что Россия «должна защищаться». От Европы?

И после всего этого Россия захотела, чтобы Европа в ее конфликтах со странами-транзитерами приняла ее сторону. Как торговка, которая долго третировала покупателей, вдруг попросила у них поднести ящики с продуктами к прилавку...
Так что теперь время переосмысления энергетической политики последних лет, время извлекать уроки и думать не только о сиюминутном, но и долгосрочной перспективе развития экономики и энергетики.

***

Интервью было опубликовано № 1-2(16-17) за 2009 год «Будущее. Свободный поток сознания»