Будильник

Она очнулась от зова будильника. И испытала состояние: «Кто я? Где я? Зачем я здесь?»

Это было короткое мгновение, но оно успело обдать детством – состоянием чистого белого листа, на котором можно рисовать, что захочешь. Вот сейчас войдет мама и скажет: «Здравствуй, доченька». Но миг — на то и миг, он  быстр и краткосрочен. Стремительно все восстановилось, и вспомнилось, что обыденность нарисовала на этом листе свои загогулины, выводившие порой  совсем не туда, куда хотелось. Они упирались в край и резко обрывались. А где же бесконечность? О которой услышала еще в школе на уроке математике. Тогда учительница сказала, что линию можно вести в любую сторону безгранично, и протянула руку, как бы уводя ее за стену. Это было потрясением. Даже дух захватило. И захотелось бежать туда, в эту бесконечность. Но она так и осталась сидеть за партой, не решилась идти вперед. Гвоздем приковали и не пускали мамины слова: «Я тебя не хотела».

«Ну что же, хотела или не хотела, но я уже есть! Большая, взрослая и хожу на работу». Она встала с кровати, позавтракала, вышла на улицу. Привычным путем дошла до метро и спустилась под землю.

Соскользнув с эскалатора и пройдя нужное количество шагов до платформы, резко затормозила, оказавшись между двумя колеями, параллельными друг другу, но поезда по ним шли в противоположные стороны. Правая колея вела вперед, и ее путь был прям и хорошо виден. А вот левая уходила за спину, назад, в туман и неясность. И от этого зал станции делился невидимой границей на два совершенно разных мира. В одном, там, где поезд шел назад, головой к рельсам лежали люди. Толкая друг друга локтями, они беспомощно тянули свои головы к краю платформы, где какой-то невидимый благодетель подкармливал их с маленькой ложечки. Эти получаемые крохи заслонили им все! Они даже не понимали нависшей над ними угрозы. Ведь поезд, рев которого уже был слышен, мог их погубить. Она стала отчаянно кричать об опасности и даже попыталась кого-то поднять, но все усилия были напрасны. Людям очень нравилось лежать, ничего не делать и есть с ложечки. И ее призывы повисли в безмолвном безразличии.

Но за невидимой границей был и другой мир, где поезда шли вперед. В нем оживленные люди перемещались вдоль платформы, готовясь сесть в прибывающий  поезд. И она рванула туда, успев запрыгнуть в открытые двери вагона. Поезд мгновенно тронулся, быстро въехал в тоннель и погрузился в темноту. 

Вначале происходило что-то невообразимое! Нечто урчало, шумело, клокотало, дышало, двигалось, стонало, кричало, обнимало, отталкивало, давило, шатало. Это был процесс, ускользающий от понимания, но имеющий свой четкий ритм, в который она вошла и ощутила себя одновременно и длинным тоннелем, и тем, что у него внутри. Через некоторое время этот тоннель, или она сама, стали расширяться и наполняться мощным и живым.  Она ощутила мягкий толчок и услышала теплый, участливый голос: «РОЖДАЙСЯ!» Это был не приказ, а напоминание того, что нужно делать. Она поняла, что перестала быть частью чего-то и пора начинать собственное путешествие. Поэтому вплыла в теплое, дышащее пространство. Оно было узким, но податливым и мягким. Отвечало на каждое движение, и поначалу плыть было очень легко. Но в какой-то момент движение  прекратилось, сверху что-то надавило, и она услышала плач и крик: «Дыши, мамочка дыши! Ребенок идет!» Кругом все заколыхалось, проход открылся, стало легче, давление ушло, что дало ей возможность продвигаться дальше. Но плыть уже не было возможности,  нужно было срочно меняться. И что-то пришло на помощь, потом это получило свои названия. Это были пальцы, локти и кулачки. Она ими усердно заработала и опять стала продвигаться и продвигаться под непрекращающиеся плач и крики: «Дыши, мамочка дыши, ребенок идет!» Она не знала, кто такая это мамочка, но чувствовала, что все эти крики и плач как-то связаны с ней. И изо всех сил ринулась помогать ей: «Скорей, скорей, помочь!» Движение стало быстрым, легким, стремительным. И вдруг все изменилось, это произошло вдруг! Она куда-то вывалилась под ликующие крики: «Девочка родилась, девочка!» Это было огромное, свободное, радостное пространство, где не существовало этого обидного: «Я тебя не хотела». В этот момент его не было! И не могло быть, хотя бы потому, что этот трудный процесс благополучно завершился. И это был миг радости, которого ждали и хотели. А если тебя хотя бы одно мгновение искренне ждут, то этого не так уж и мало, чтобы идти вперед. И она издала  победоносный крик восторга: «Меня ждали, и я пришла!» Что-то мягкое, доброе прижало к себе, бережно поддерживая. И она почувствовала тепло и приятие. Так вот кто такая это мама! И стала тыкаться в это живое, теплое и сосать мягкое, доброе, ласковое, и услышала: «Здравствуй, доченька!»  

Она проснулась от зова будильника: «Пора… в бесконечность…»

***

Впервые эта статья была опубликована в № 2 за 2010 год