Когда всё закончилось, Дубровский уехал, нужно было сменить обстановку… Париж… Стамбул… Яффо… В Иерусалиме он остановился, сначала думал — ненадолго. Гулял по городу, стал ходить к Стене. Первое время все записки, которые он делал тут же на страницах купленного в старом городе блокнота, вырывал и, сложив, втискивал в щели между камнями, начинались привычно: «Дорогая Маша…»